Николай ЕЛФИМОВ: «Главная семейная традиция — это спорт»

Николай Николаевич ЕЛФИМОВ
Родился 20 декабря 1940 года в Алапаевске Свердловской области. Окончил Воронежский государственный педагогический институт (1972 год), Высшую школу тренеров (1966).
Мастер спорта СССР по лыжному спорту (1966). Судья республиканской категории по лыжному спорту. Заслуженный работник физической культуры РФ.
Председатель областной федерации лыжных гонок (1988-2008). Директор СДЮСШОР № 12 (1988-2009). Заведующий лыжной базы «Буревестник» (с 2014 года).
Женат. Дочь Алла (53 года), внук Никита (33 года), правнучка Вероника (7 лет).

О себе

Ранним утром в декабре
В том году далеком
Я родился на заре
Под материнским оком.

Шла война Вторая мировая.
Отец Россию защищал.
Я на печи, от голода рыдая,
Уроки жизни познавал.

Как выжил, сам того не знаю.
Был голод, холод каждый миг.
Лишь сейчас я понимаю
За что люблю я эту жизнь.

А жизнь — она простая штука.
Как можешь — кувыркайся в ней.
Кому дерьмо, кому желтуха,
Хочешь — пой, а хочешь — пей.

Такси вместо коровы

Как-то на сборах, которые проходили под Свердловском, мы в день отдыха с тренерами решили отдохнуть в ресторане. На базу нужно было ехать на электричке. Но мы припозднились. Оставался один вариант — такси. Подошли к одному, второму, третьему — все отказались. И тогда я подумал: «К черту эта база, а поехали мы в Алапаевск к родителям». Нашли сговорчивого водилу. Сколько денег? Сколько надо — столько дадим. По зимней дороге 166 километров преодолели за четыре часа. Подъехали к дому — стучу в окно. Дверь открывает сонный отец: «Колька, привет, конечно. Но как же так получается: корову я купить не могу, а ты на такси по всей стране катаешься?»

Николай Николаевич ЕЛФИМОВ — легенда воронежского лыжного спорта. Во многом  даже не как спортсмен, а как тренер и организатор лыжного спорта в столице Черноземья. Это чудесный и добрейшей души человек, от которого просто веет теплом. Так случилось, что наша встреча состоялась в 79-й день рождения этого по-настоящему молодого человека. Так что чаем наша встреча на лыжной базе «Буревестник», признаюсь, не ограничилась. Но это — совсем другая история. Сейчас поговорим о главном. О долгой, насыщенной жизни Буревестника воронежских лыж, гордого и бескомпромиссно честного человека. Его жизнь может быть примером для каждого из нас.

Выжил — это чудо

— Николай Николаевич, вы родились незадолго до начала войны, поэтому вряд ли помните ее ужасы. Тем более что до Свердловской области, где прошло ваше детство, Великая Отечественная не дошла. А вот послевоенные кошмары наверняка в памяти остались.

— Не то слово: голод, холод, нищета. То, что я выжил тогда — это чудо. Зимой 1947 года в придорожной канаве меня нашел пастух. Замерзшего, опухшего от голода. Отогрел, отдал последний кусок хлеба. Вытащил с того света. Тяжело мы жили. В семье было восемь детей. В августе 1941-го отец — Николай Васильевич — ушел на фронт. После тяжелого ранения вернулся оттуда без ноги инвалидом первой группы. Мама — Клавдия Львовна — на колхозных полях собирала мерзлую картошку и колоски. В 16 лет я уже пошел работать обойщиком мягкой мебели, потом — кондуктором грузовых поездов. А в 1959 году, как положено, призвали в армию.

— Ну и как служилось?

— Лучше, чем было после войны. В Канске окончил школу воздушных стрелков-радистов. Получил распределение в Воронеж, где летал на легендарном самолете Ил-28 в качестве воздушного стрелка-радиста. В 1963 году попал на соревнования по лыжному спорту в Кубинку, где выступил успешно. Именно после этого наш начальник физподготовки пригласил на экскурсию в институт физкультуры, где он заочно учился.

— Коля Елфимов был в детстве хулиганистым пацаном?

— Чисто уральским.

— Что это значит?

— Что все в моей жизни было: охота, рыбалка, грибы, ягоды. За себя надо постоять — нет проблем. Выживали все так, как могли.

— Получается, чем хуже, тем дружнее?

— Верно подметили — трудности объединяли. Соседи к нам приходили за солью, мы к ним ходили за хлебом. Рубль занять — без проблем. Так и жили одной большой семьей.

— И все-таки, когда и как в вашей жизни появились лыжи?

— Я отвечу своими стихами.

На склоне лет я только понял —
Дитем природы был всегда.
Когда в ночное мчались кони,
Как пела детская душа.

Как в юности босым носился,
Пилил, колол что было сил.
Как мог, с горы крутой спуститься
И с носом красным часто был…

Вот такое было детство. Все мы пацанами, кто на калошах, кто на деревянных лыжах, гоняли по лесу и с гор. Безо всяких тренеров развивали выносливость.

Лыжам — все сполна

— Можно сказать, что в Алапаевске в середине ХХ века появился лыжный Ломоносов?

— Наверное. Летом приходилось зарабатывать на жизнь пастухом. Ходил за коровами, овцами или козами. Зимой — лыжи. Хотя и думать не думал, что из этого что-то серьезное получится.

— То есть никаких мыслей о том, что дальнейшая жизнь будет связана со спортом, тогда не было?

— Конечно, нет. Спорт я очень любил, но не более того. Когда у нас проходили соревнования, я из кустов выскакивал на трассу в валенках и на деревянных лыжонках. И, представляете, обгонял участников, получая от этого громадный кайф. Профессионально лыжным спортом стал заниматься только в армии. Тогда я в валенках обогнал профессионалов. За это был удостоен приза в виде лыж с ботинками.

— Получается, это стало толчком в профессиональный спорт?

— Скорее толчком стала армия. Меня включили в сборную школы Канска имени дважды Героя Советского Союза полковника Воробьева. Потом было распределение в Воронеж. Здесь уже понял, что спорт глубоко запал в мое сердце, и я его никогда не брошу.

— И все-таки занятия по-прежнему были стихийными?

— Да, в основном занимался сам. Ну что может дать армейский начальник физподготовки? Сразу после армейской карьеры я во многом случайно оказался в Высшей школе тренеров. В части поставили жесткое условие: не поступишь — дембеля не будет. Успешно сдал все нормативы, закончил обучение и вновь попросил направление в Воронеж.

— За что же так полюбили наш город?

— Здесь жила моя девушка, в 1964 году ставшая моей женой. А двумя годами позже у нас родилась дочка Алла. Так что, как пел Александр Чувардин, «Воронеж — это мой город!».

— И все-таки спорт стал приоритетом в жизни?

— До приезда в Воронеж, может быть, да. Но потом была семья, ребенок. Голова работала в другую сторону. Лыжи я не бросал, бегал, тренировался. Но в основном для того, чтобы дать зачетные очки  «Локомотиву», где работал. Профессиональной подготовки, как раньше, уже не было. Да и в тренировках присутствовала уже некая бессистемность. В сборной области на зональные соревнования выезжал регулярно, но не более того. Хотя при этом много лет оставался старшим тренером ЮВЖД по лыжным гонкам. Тогда же поступил на факультет физвоспитания ВГПИ.

— Как спортсмен вы себя полностью не реализовали?

— Увы, да. Я это понимал. Но надо было выживать и выбирать. Я помню свое страшное и голодное детство. Своей семье я такой судьбы не хотел. Эта мысль заставляла трудиться, не думая о большом спорте. Хотя я был тренером, нужно было уделять внимание своим ученикам, работать с ними. Я ни о чем не жалею. Мечтал выполнить норматив мастера спорта — в лыжных гонках это очень не просто — этого добился. Мне нравится работа с детьми и взрослыми в сборной области.

— То есть на тренерском поприще полный позитив?

— Мне не о себе надо говорить, а о том, как по остаточному принципу существуют в Воронеже лыжи. Поэтому ощущение чего-то недоделанного, нереализованного остается. Да, были успехи и неудачи. Но что-то круто поменять, поверьте, было невозможно. Не было ни качественного инвентаря, ни денег. Все покупали сами, даже на соревнования за свой счет выезжали. Мой воспитанник Николай Татаринский, чтобы выполнить норматив мастера спорта СССР на гонке 79 километров в Кандалакше (Мурманская область), сам приобретал себе лыжи, палки и даже мазь. До сей поры многие воспитанники приезжают в гости. Помнят, уважают.

— У нас сейчас есть база на «Олимпике», хороший тренерский состав. Почему за последние годы нет результата, кроме Зубенко?

— Светлана выросла на моих глазах — очень талантливая девочка. Слагаемым ее побед стало то, что мы на алтарь успехов клали все. Покупали необходимый инвентарь, организовывали сборы. Для нормальной подготовки уже в октябре нужно быть на снегу, а у нас его в декабре еще нет. Погода в нашем виде спорта, пожалуй, важнейший фактор. Хорошо, что трасса есть, где бегают на роллерах. В нынешних же условиях в январе лыжники либо дома сидят, либо кроссы бегают. Только Зубенко со своими воспитанниками умудрилась уехать на сборы в Кировск, родители воспитанников помогли. Если и дальше будет продолжаться финансирование по остаточному принципу, то ничего хорошего мы в нашем виде спорта не дождемся.

— То есть дело не в дефиците талантов, а в отсутствии системы?

— Совершенно верно. Кудашов из Россоши выступает сейчас за молодежную сборную, девочка из Борисоглебска — за юниорскую команду. Они уехали за результатами и спортивной перспективой, которую мы, увы, не можем предложить.

— Зачем в таком случае детям заниматься лыжным спортом? Есть много других видов.

— Хотя бы для того, чтобы быть крепким и здоровым человеком. На мой взгляд, это гораздо важнее медалей и кубков.

Обложили со всех сторон

— Вы можете прокомментировать ситуацию, которая сейчас происходит с допингом? Ведь российских спортсменов отстранили от участия во всех мировых состязаниях.

— На мой взгляд, это чистой воды политика. Без фармакологии сейчас показать результат невозможно. Другое дело, что этим надо грамотно пользоваться, по науке. Как это делают, например, «астматики» норвежцы, которые в биатлоне и в лыжных гонках со справками выигрывают почти все. Это целая государственная программа, и занимаются этим не только норвежцы. Нынешние тренировочные нагрузки — 70-80 километров в день — нормальный человек просто так выдержать не сможет. А какие скорости?! Просто нереальные. Инвентарь, мази — над этим работают целые институты. Но от человеческого фактора и человеческих возможностей никуда не денешься.

— Политика — политикой. Но создается ощущение, что не мытьем, так катаньем нас пытаются лишить заслуженных побед и медалей.

— Нас «катают» по всем направлениям. Хотя бы тем, что забирают в другие страны ведущих спортсменов и тренеров. Возьмите биатлон, фигурное катание, акробатику и многие другие виды спорта. Большинство громких побед родом из России.

— Слышал, что если здоровый человек принимает препараты от астмы, то у него много лучше работает дыхательная система. Это так?

— Конечно. И применяются эти фокусы уже десятки лет. И не только эти. Переливание крови, например, резко улучшает физическое и функциональное состояние. Все применяют стимулирующие препараты. Но не всех ловят, или не хотят. Я никогда не поверю, что нынешний вал рекордов устанавливают «чистые» спортсмены. Возьмите пловца Фелпса, легкоатлета Болта или конькобежца Эриха, который в свое время выигрывал все дистанции от 500 метров до 10 километров. Как оказалось, отец у него был профессором фармакологии. Комментарии, думаю, излишни. Сборная ГДР по всем видам спорта просто жила на допинге.

— Вы лично, будучи спортсменом и тренером, с этим сталкивались?

— Когда был студентом, тренер предлагал таблетки элеутерококка для улучшения работы сердечной мышцы. В то время он не был запрещен. Но я отказывался. Вот крепкий бульончик из курочки — это дело! Выпил его и в путь на 50 километров. Мои ученики тоже ничего не принимали. Уверен, что все происходящее с нашими спортсменами — чистой воды провокация со стороны WADA и Международного олимпийского комитета. Без вмешательства государства на самом высоком уровне здесь ничего не поменять. Какое соблюдение Олимпийской хартии?! Что сказали американцы, то и делается.

— Возможность бороться с этим беспределом есть?

— Как, если нас обложили со всех сторон? Спорт — это та же политика, где нас бьют всеми возможными и невозможными способами. Плюс спорт — это большие деньги, которые россияне своими победами у кого-то отбирают. Мы оказались в лабиринте, выхода из которого я в обозримом будущем не вижу. Изоляция страны есть убийство российского спорта на корню. Прежде всего, это касается детского спорта. Какой смысл ребенку рвать жилы, если изначально никаких перспектив нет. Вариант один — уехать выступать за другую страну. И осуждать никого за это нельзя. Жить-то надо, семью кормить.

— Не кажется ли вам, что в этой ситуации во многом виноваты мы сами?

— Однозначно! Увы, мы вынуждены считать очки и секунды, которые позволяют иметь дополнительные деньги. Зарплаты-то у тренеров мизерные. Вот и уходят люди из спорта. Или делают то, что нельзя делать. Эта общая вина и чиновников, и корыстных тренеров. Расскажу одну историю. Были мы с Владимиром Ивановичем Араловым на судействе в Новосибирске. Зашли, извините, в туалет, а там гора шприцов валяется. Молодежь поголовно колется. Самое страшное, что тренеры об этом знают, но молчат, потому что им нужны быстрые секунды и легкие победы. Ради результата идут на все, не думая ни о здоровье спортсмена, ни о завтрашнем дне. Поэтому многие, добившись результата в юности, вскоре куда-то пропадают.

Семейная традиция

— Теперь давайте поговорим о ваших близких людях.

— С удовольствием. Прежде всего хочу сказать, что мне в жизни повезло на общение с хорошими и добрыми людьми. В Высшую школу тренеров помог поступить Бенедикт Иванович Каменский — председатель приемной комиссии. Впоследствии он стал вице-президентом Всемирной федерации лыжного спорта и главным тренером национальной сборной. Послушал историю моего тяжелого детства и помог. В Воронеже всегда было приятно общаться с руководителями спорткомитета Василием Васильевичем Шишкиным, Павлом Ивановичем Брязгуновым, многими другими. Это люди, с которыми можно и трудиться, и отдыхать, которые всегда помогут и подскажут.

— А что расскажете о семье?

— За 55 лет совместной жизни всякие моменты бывали. Главное, что мы воспитали чудесную дочь, замечательных внука и правнучку. Дай Бог долгих лет и здоровья моей любимой бабушке. Она же жена.

— У вас есть семейные традиции?

— Главная — это спорт. Моя дочь два года занималась волейболом у Карполя в свердловском интернате. Чемпионка страны среди девочек. Зять — Сергей Лушин — известный футболист и тренер. Внук тоже занимался футболом. Правнучка посвятила свое детство художественной гимнастике.

— А праздники отмечаете в тесном семейном кругу?

— Безусловно. Особенно Новый год. Традиционно дарим друг другу подарки. Причем подходим к этому процессу с трепетом и ответственностью.

— У вас же есть и другая семья. Та, которая из детства.

— Да, я горжусь тем, что с братьями и сестрой, хоть и живем в разных городах, каждый год собираемся летом в отчем доме. Это даже не обсуждается. Многие даже завидуют. В своей елфимовской родословной я остался старшим. Мы очень дружим. Я вот на днях вернулся от брата из Набережных Челнов, где отмечали его 70-летие, по-уральски — с песнями и стихами.

— Вы бы своим детям и внукам такой, как ваша, судьбы пожелали бы?

— Ужаса детских лет — не дай Бог такого кошмара. А дальше — пусть будет так. Надо трудиться, жить без злобы и зависти. Годы летят очень быстро, и в каждом мгновении жизни нужно уметь находить позитив. Добро, равно как и зло, возвращаются к нам, как бумеранг.

Коротко о разном

— Какое человеческое качество вы больше всего уважаете?

— Честность.

— А какое вам претит?

— Зависть и стяжательство. Кому это свойственно — несчастные люди.

— Какую литературу предпочитаете?

— Документалистику.

— Ваше хобби?

— Парная баня. Даже если с неба будут падать камни, все равно в баню пойду.

— Если спорт, то какой? Понятное дело, за исключением лыж.

— Люблю циклические виды. Скорее всего, легкая атлетика и ее беговые дисциплины.

— Любимые блюда на новогоднем столе.

— Буду банален: водочка и оливье.

— Вы считаете себя счастливым человеком?

— Однозначно и безоговорочно — да!

Свой традиционный заключительный вопрос «Что вам не хватает для полного счастья?» я по понятным причинам задавать не стал — смысла не было. И хорошо. Дай Бог, чтобы всем всего хватало.